Очевидно, что полным абсурдом явилась бы ситуация, когда прокурор, выступающий гособвинителем в суде, получал бы зарплату, гранты, подношения, либо иные формы получения денежных средств от противоположной стороны – защиты подсудимого, либо самого подсудимого. Хотя бы и в виде гонорара за «научную деятельность». Конечно, не факт, что этот прокурор продался бы за эти деньги и принялся бы отстаивать не интересы государства и общества в уголовном процессе, а интересы подсудимого, но согласитесь, вероятность этого очень и очень высока. Кто платит, тот и «девушку танцует», прошу прощения за грубость. Потому и вводятся такие ограничения, чтобы людей оградить от искушений.
Недавно мне попалась на глаза изданная в 2005 году книга «Высшее образование – интеллектуальный потенциал страны» – постатейный комментарий Федерального закона о высшем образовании коллектива ученых и специалистов под руководством д.ю.н., профессора А.Н. Козырина и к.ю.н. В.В. Насонкина. Прекрасный коллектив, интересный комментарий, все хорошо. Если бы не одно «но».
На странице 11 книги в составе временного научного коллектива Федерального центра образовательного законодательства указана Чернега Оксана Александровна как «ведущий научный сотрудник временного научного коллектива». Это в церковных структурах она представляется псевдонимом Ксения, а вовне она – Оксана, как и по паспорту. Процитированный ее указанный в книге статус исчерпывающим образом свидетельствует о том, что О.А. Чернега получила за участие в этой работе деньги.
Мы не обвиняем Чернегу в коррупции. Светским законом не воспрещается, все законно.
Однако в условиях очень похожего на маниакальное стремления нынешнего министра Фурсенко любой ценой, не мытьем, так катаньем запретить изучение Основ православной культуры в школах и теологическое образование в вузах, получение юрисконсультом Московской Патриархии О.А. Чернегой денег (и это ведь, наверно, не единственный раз?) от Министерства образования и науки очень жестко ставит несколько вопросов.
Это вопрос о том, можно ли ей после этого доверять представлять и отстаивать интересы Русской Православной Церкви перед лицом нападок министерских чиновников и образованцев (Фурсенко, Калины, Петровой, Розиной, Романовой, Адамского)?
И не потому ли Оксана Александровна не предприняла, по нашему мнению, никаких реальных эффективных действий в условиях прямой и явной угрозы изучению Основ православной культуры в школах внесенным в Госдуму законопроектом (теперь уже и принятым)? И не потому ли несколько лет назад она публично заявляла о том, что теологическое образование противоречит светскому характеру государства, а позднее дезавуировала (!) пункт решения Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, касавшийся образовательных вопросов?
Возникает и более общий вопрос этического плана. Может ли юрист Московской Патриархии, отстаивая интересы Церкви в области образования, брать деньги от Министерства образования?
От ответа на этот вопрос не в последнюю очередь зависит эффективность отстаивания прав и законных интересов православных верующих и Русской православной Церкви в области образования.
11.12.2007